— Опять та же песня, — всплеснула руками я. — Чем???

— Попроси у принца.

Я ожидала увидеть на лице Юджина ироническую ухмылку, но он смотрел мне в глаза предельно серьезно. Я фыркнула, недоверчиво качая головой:

— Да с какой стати принц станет давать мне такие деньги?

— Не кричи. Просто он единственный человек из твоего относительно близкого крута знакомых, который может это сделать.

— Близкого? Ты же сам доказывал с пеной у рта, что я ему не любовница!

— Ну, положим, про шрам ты так и не ответила, но какие-то отношения у вас точно есть, с этим я не спорил.

— Не такие, чтобы обращаться к нему с подобной просьбой, — отрезала я.

— Нет так нет, тебе виднее. Я только предложил. Ладно, давай я хотя бы проверю этот договор. — Парень бросил еще один взгляд на бумагу. — Если что-нибудь накопаю, сразу тебя извещу.

— Спасибо.

— Что ты сейчас будешь делать?

— Сидеть и думать, — отозвалась я. — Разве мне еще что-нибудь остается?

Юджин ушел, а я долго сидела и думала. Потом ходила и думала, а потом снова сидела. Толку никакого. Денег нет и информации — тоже. Писать родителям бессмысленно: о том, чтобы получить ответ до вечера, не могло идти и речи. Возможно ли такое, что они действительно задолжали деньги и до сих пор не расплатились? Это казалось мне чрезвычайно маловероятным. В таком случае лучше всего просто отправить Томаса ко всем чертям. Что ж, именно так я и поступлю.

Однако вечером, идя на встречу с дядей по коридорам дворца, я снова почувствовала себя неуверенно. А что, если, разозлившись, он все-таки сумеет осуществить свою угрозу? Между тем никакой новой информации от Юджина так и не поступило.

Я не оговорилась: я действительно пошла на встречу, вместо того чтобы дожидаться Томаса у себя. Оранжерея была в моем представлении островком спокойствия, не имевшим ничего общего с дискуссиями вроде той, какая грозила развернуться в ближайшее время. Поэтому я предпочла перехватить дядю во дворе, прежде чем он успеет войти во дворец. Такой прием также соответствовал тому тону, в котором я намеревалась вести беседу. В мои планы уж точно не входило снова усаживать его на скамью и поить чаем.

Во двор я вышла заранее и осталась ждать неподалеку от входа. Поэтому Томаса я углядела задолго до того, как он дошел от ворот к зданию. Резкий порыв ветра подхватил усыпавшую землю листву, сухую вперемешку с по-прежнему зеленой. Погода портилась. Как-никак сегодня наступил октябрь. И если в сентябре погода в наших краях нередко бывала вполне себе летней, то про второй месяц осени такого сказать никак нельзя. Я поплотнее закуталась в шаль. Дядя заметил меня и, немного сменив направление, зашагал в мою сторону.

— Ну как, собрала деньги? — осведомился он весьма дружелюбным тоном.

— Нет, — резко ответила я. — И не собираюсь. И очень советую вам впредь зарабатывать только торговлей. Из вас получился плохой вымогатель: вы неудачно выбираете себе жертву.

— Ты полагаешь? — Томас улыбнулся, но на этот раз улыбка вышла весьма натянутой. — Напрасно. Во-первых, я не вымогатель, я всего лишь хочу получить назад свои собственные, честно заработанные деньги. А во-вторых, мне ничего не стоит выполнить свое обещание насчет долговой ямы. Я уже обо всем договорился с судьей, только хотел дать тебе шанс своевременно исправить положение. Но если не хочешь — как скажешь.

Внутри опять все перевернулось; выбранная мной линия поведения казалась теперь трагически ошибочной, но что еще я могла сделать? Требуемой им суммы мне все равно не набрать, даже если я обойду всех своих знакомых и влезу по уши в долги.

Ветер дул в лицо, растрепывая волосы и неся с собой пыль, заставлявшую глаза слезиться.

— Чего ты добиваешься?! — Я сама не заметила, как перешла на «ты». — Какая тебе польза с того, что ты засадишь отца за решетку?

— Польза очень простая, — отозвался Томас. — Когда ты увидишь, что я не шучу, сразу же передумаешь и все равно достанешь деньги. Просто сейчас у тебя есть возможность решить все это между нами, так сказать, тет-а-тет, не вынуждая меня прибегать к крайним мерам. А то твой отец — он все-таки человек в годах, кто знает, как подействует на него потрясение. Долговая яма — это, знаешь ли, не курорт.

Моему терпению наступил предел.

— Закрой свой рот… — процедила я, но в этот момент меня прервали.

Дядя посмотрел куда-то мне за спину и согнулся в низком поклоне. Я обернулась. Как некстати. Я присела в реверансе, приветствуя принца. Теперь, после этой встречи, Томас только утвердится в своем мнении, будто мне есть у кого попросить денег. Мысли путались, голос дрожал, и я плохо представляла, как буду сейчас общаться с принцем. Однако Рауль обратился не ко мне:

— Томас Гридли, торговец из Рингдолла?

— Да, ваше высочество. — Дядя снова склонился. Спина у него определенно гибкая. — Я польщен тем, что вы знаете мое имя.

— Напрасно, — холодно бросил Рауль. — Ты пришел за деньгами?

— Вы хорошо осведомлены, ваше высочество.

Еще один поклон.

— Я всегда хорошо осведомлен. Прекрати кланяться, от тебя мельтешит в глазах. Ты получишь свои деньги, но при соблюдении нескольких условий. Ты никогда больше не побеспокоишь ни Говорящую, ни членов ее семьи. Кроме того, ты никогда не приблизишься к стенам моего дворца.

Томас согласно склонил голову, но я заметила, что он уже пожирает глазами туго набитый кошель, лежащий на ладони принца.

— Если нарушишь хоть одно из этих условий, пеняй на себя. Это понятно?

— Да, ваше высочество.

— Тогда держи.

Принц взял кошель во вторую руку, развязал и перевернул вверх дном. Золотые монеты покатились по земле, посверкивая в свете факелов. Не раздумывая, Томас опустился на колени и принялся ползать, выкапывая монеты из пыли. Мне стало до того тошно, что я отвернулась. Лицо обдало жаром; я почувствовала, что краснею до кончиков ушей. В течение нескольких секунд принц с нескрываемым презрением наблюдал за метанием Томаса, затем развернулся и зашагал обратно во дворец. Люди, прервавшие рутинную работу во дворе, тоже глядели на Томаса и негромко переговаривались. Слышать разговор они не могли, знать, кто такой Томас, — тоже, но все равно увиденного было достаточно, чтобы дать пищу для пересудов. Не в состоянии больше всего этого выносить, я побежала во дворец.

Я нагнала принца на втором этаже, в конце пустого коридора, ведущего к судебной зале и прочим предназначенным для государственных дел помещениям.

— Ваше высочество, зачем вы это сделали? — крикнула я ему в спину.

Рауль обернулся:

— Я нарушил какой-то твой план?

— Нет.

— Так в чем же дело?

— Это моя проблема, а не ваша. Я нашла бы решение.

— Ты совершенно не умеешь принимать помощь, верно?

Я смешалась под его пристальным взглядом. Да, не умею. Во взрослом возрасте, с тех пор как я уехала из дома, мне не приходилось получать от кого-либо помощь. И я научилась все делать сама, ни на кого не рассчитывая.

— Это очень большая сумма, — пробурчала я.

— А кто тебе сказал, что я стеснен в средствах?

— Просто нет никаких причин, чтобы эти деньги платили вы.

— Тут ты ошибаешься. Ведь он пришел потому, что считает тебя моей любовницей, разве не так? Стало быть, если бы ты на меня не работала, проблема бы не возникла. Так что считай, что это деньги на текущие расходы.

Так считать я не могла, хотя слова принца были по-своему справедливы. Наверное, мне следовало его поблагодарить, но слова застряли в горле. Должно быть, я слишком гордая. Да, я не умею принимать помощь.

— Зачем вы сделали это… так? — тихо спросила я.

— Разве это не очевидно? — изогнул бровь он.

Вполне. Высыпав деньги на землю, его высочество продемонстрировал, что представляет собой Томас. Продемонстрировал всем, кто наблюдал эту сцену, продемонстрировал мне, да и не в последнюю очередь — самому дяде.

— А если бы он не стал подбирать деньги?

Это была даже не улыбка, так, едва уловимый намек на улыбку, но я поняла. Перед тем, кто не опустился бы до того, чтобы ползать по земле, принц не стал бы переворачивать кошель.